* * *
Я не была в огне войны,
Не удостоена награды,
Но для защитников страны
В руках я пестала снаряды.
Без перерыва шесть часов
Работа до седьмого пота,
А пудовалые текут,
И нет конца, и нет им счёта.
Порой кружилась голова
И так под ложечкой сосало!
Хотелось есть, к чему слова,
Конечно, пайки было мало.
Ах, пайка, пайка! Мы её
На рынке часто продавали.
Чтоб лишний раз сходить в кино
С подружками, недоедали.
Колечко медное, берет -
Мы всё на пайку покупали,
А счастливы ль в шестнадцать лет -
Мы у цыганок узнавали.
* * *
* * *
Мишка шел четыре дня голодный,
Пробирался раненый солдат
После госпиталя в домик родный
Где сестренки, мать и младший брат.
Шинеленка рваная моталась
На солдате, словно на колу…
Ничего от парня не осталось –
Растерял во фронтовом пылу.
Он вошел тихонько в дом печальный,
Вещмешок поставил на порог,
Будто чужеземец дальний-дальний
Измотался, просто изнемог…
Не кидается навстречу мама,
Не целуют сестры вперебой.
Он стоит торжественно, упрямо,
Не теряет власти над собой.
А по щеке слеза течет, и мама
Увидала сына - храбреца…
На столе чернела похоронка
С фронта на погибшего отца.
Горе, горе и еще раз горе…
Средний брат с оторванной рукой.
Встречи, расставанья, слезы, голод…
Да, война… она была такой!
* * *
Было то в сорок пятом…
Полюбила солдата.
За шинель опалённую,
Всю в боях просолённую.
Всё в нём было такое...
Не манило к покою,
А кидало куда-то
К пушкам и автоматам,
В дым, огонь или воду,
Где ни света, ни броду,
Чтоб другие видали
Только ясные дали.
* * *
Был – и не стало…
Как странно звучит...
Ветер лишь воет,
А милый молчит.
Как не храбрился,
Война догнала.
Сердце все ныло,
Рана гнила.
Да! Тяжелы
И горьки были годы!
Нам доставались
Калеки, уроды,
Тридцать пять лет
Наяву и во сне
Бредящие о войне.
Все эти годы
Часто бывало -
Вскрикнет, рванется,
Сорвет одеяло,
Губы сухие:
- «Ребята, за мной!!!».
- Что ты, любимый,
Ты же со мной!
Потный, ребенком
На грудь упадет,
- «Прости, дорогая.
Это пройдет».
* * *
* * *
Гудки котельной - дней рожденье,
Великих подвигов, идей.
Один тревожит сновиденья,
Другой зовет к труду людей.
Завода сердце бьется жарко,
С углем этап уж позади:
Метан горит в форсунках ярко -
В халате белом заходи!
Лопатный труд - мозольный, черный,
В поту соленом горб мужской
Сменил наш человек ученый
На автомат передовой.
* * *
Майору Гагарину
Бабка Фекла усомнилась:
«Да не может того быть,
Чтобы Бог перед майором
Мог колено преклонить!»
Поп Денисий отвечает:
«Да, Филипповна, дивись:
Человек стал выше неба,
Человеку поклонись!»
* * *
* * *
Как на смене на дневной
Лёва варит суп грибной.
Аромат на всю округу,
Угостил свою подругу.
А уж наши слесаря
На скамеечке курят.
Трубы носят, режут, гнут,
Софье анекдот загнут.
Маша моет, трет, белит,
Котёл на солнышке блестит.
Я к коллектору прижалась,
Прилепилась и осталась.
Уснула...
* * *
Да что ж ты сделал?
Лешка, Лешка!
Ушел навеки, навсегда...
Невозвратима та дорожка,
Ты не вернешься к нам сюда.
В конце концов избил бы Лидку,
Запил бы что ли, загулял,
Но лишь не эта, лишь не эта
Змеею черная петля!
* * *
* * *
Март
Смотрю, как солнышко садится,
Закат не греет, а горит.
То в окнах дома отразится,
То купол Лавры озарит.
А вечер звонкий, чистый
И радостный такой,
А солнце низко – близко,
Хоть доставай рукой!
* * *
Вечер
Смотрю - и никак не могу надивиться,
Как солнце в июне за дачи садится!
Слышней в полумраке людской разговор,
Дымится в овраге ребячий костер,
Из сизого леса, с душистых полян
Вдоль по долине клубится туман…
Лают собаки, месяц светлеет,
Окна в домишках заметно темнеют,
А над полями - заря расписная!
Ахаю я - красота-то какая!
Художник, приди, напиши для меня
На фоне зари Золотого коня!
* * *
* * *
Муж пьет, ругается, гудит…
Мне корчит рожи, кажет фигу.
Сосед не двигаясь сидит,
Торчит в окне, читает книгу.
И каждый день одно и то ж
За стенкой на магнитофоне.
И от безделия свекровь
Ворчит на жизнь. Старуха стонет.
А жизнь идёт, а грач кричит,
В окно весенним ветром тянет.
Бегу в овраг: вода журчит
И даль синеющая манит…
Как вечер свеж! Как ветер тих!
Вода на льдинке словно пляшет,
На левом берегу старик
Кричит: “Привет!”, и кепкой машет.
* * *
* * *
Поужинал, переоделся
И вышел, слова не сказав.
Не обернулся, не смутился,
Не посмотрел в мои глаза.
И до утра подушка стыла,
А за окошком вьюга выла …
Как тяжело тогда мне было!
Я, кажется, с ума сходила!
Я знала: ты к утру вернешься,
Алешку на руки возьмешь,
С ним поиграешь, посмеёшься
И даже в ясли отведёшь.
Ну как сказать тебе: ”Не нужен!”?
Ну как отрезать: ”Уходи!”?
Я нервы собрала потуже,
Сказала: ”Софья, обожди”.
Все перетерто - перемолото,
Семья на месте, в доме смех,
А я кажусь счастливей всех!
* * *
* * *
ВАСИЛЬКИ
Было время - и мне мужики
Привозили васильки из за реки.
Что-то стоило ему, озорнику,
Переплыть быстротечную реку?
Там их столько было во ржи,
Хоть снопы васильковые вяжи!
А теперь все поля обойдешь,
Не поглядеть, не срисовать не найдешь.
Но вот в троицу мне повезло -
Словно с неба виденье сошло:
Возле свалок и сорняков
Появилось озеро васильков.
Я рвала их и удивлялася -
Да откуда это чудо взялося?
Я на “Блинку” с охапкой пришла,
Выступающим все раздала!
* * *
* * *
ТИШИНА
Не спеши. Чуть дыши.
По асфальту шурши.
Ночи так хороши,
А вокруг не души
Я иду и молчу,
Прислонившись к плечу
Я признаться хочу,
Что с тобой не шучу.
Но светает, Едва
Серебрится трава,
Кружится голова,
Засыпают слова.
* * *
У забора снег растаял,
С крыши сьехал, почернел.
На ворону пес залаял,
От восторга ошалел!
* * *
* * *
Первые зори лимонного солнца
Тронут неслышно, окрасят оконце.
Первые шорохи, первые трели,
Первые робкие с крыши капели.
Первой сосульке дитя удивится,
Первое твиньканье дарит синица.
Дарят красивые первые розы,
Дарят открытки, с ними мимозы.
Дарят духи и конфеты с азартом
Утра восьмого, а месяца марта
Бабушкам, женам, сестрам, любимым,
Верам, Надеждам, Галинам и Нинам!
* * *
“ Необычное лето”,-
Говорят старики,
Что картошку не где-то,
А под солнцем пеки!
Истомилась природа
Без росы, без дождя.
Ах! уж этого года
Не забуду и я …
Никуда не летела,
Никуда не плыла,
А уж так загорела -
Словно в Гаграх была.
А теперь опустевший
Берег Моря грустит…
Зной, как вихрь улетевший,
Нас когда навестит?
Ребятня не щебечет,
Не купается пёс,
Ветер словно навечно
Запах Юга унёс.
Лодки бьются о берег,
Грустно плещет волна.
Я хожу и не верю,
Что слоняюсь одна…
* * *
* * *
Не хочется сидеть в палате,
На койке панцирной лежать,
И я бегу, спешу на берег -
Солёным воздухом дышать.
Вдали ищу волну влюблённо,
Вблизи шумит, гудит прибой,
Вчера ещё совсем зелёный,
Сегодня тёмно-голубой.
А море ахает, охает,
А море о дамбы грохает,
Ох! Как же устало охать,
Устало о дамбы грохать!
Но снова - ахает, охает,
И снова о дамбы грохает…
* * *
Я не часто вам письма пишу,
В день рожденья не шлю телеграммы,
Да и в отпуск случайно спешу,
Дорогие отец мой и мама!
Но куда бы не ехала я,
И куда б отдыхать не летела -
С вами первая дума моя,
С вами рядышком бы посидела…
* * *
* * *
Ты стала маленькою, мама,
В обьятьях сьежилась в комок,
Прижалась к свитеру глазами –
И он от слез твоих промок…
Устала ты быть сильной, мама.
Да, время делает свое…
Ты от меня бежишь упрямо
В тобой обжитое жилье.
Я побыла – и удаляюсь,
Махая с палубы платком.
К тебе родной такая жалость,
Что к сердцу подступает ком…
Простившись с городскою дочкой,
Согнулась мама до земли,
Мелькает маленькою точкой
И тает старая вдали…
* * *
* * *
Не досталось Наталье мужа,
А семья, как вода, нужна.
И родился, как солнце, рыжий
Колька. Маме любовь, весна.
Лошадёнку загонит в мыло,
Под гармошку русского жмёт,
Запоёт - соловью на диво,
На берёзе штаны изорвет.
Синяков не сочтёшь и шишек,
Часто нос разукрашен в кровь.
Заводила сельских мальчишек,
Он не разу не хмурил бровь.
Но однажды в ночном мальчишки
Завели разговор об отцах,
Что читали им детские книжки
И рассказывали о боях.
Посуровел Колька впервые,
Отошёл от друзей, от костра.
Потемнели глаза голубые -
Боль была, словно бритва, остра.
Прибежал, растолкал: “ Маманька!
Расскажи мне, сейчас, наконец,
Где же мой-то рыжий папанька,
Почему не с нами отец?”
Что тут скажешь? Чего ответить?
Что погиб на войне - не соврёшь,
Есть такие вещи на свете,
Подожди, подрастешь - поймёшь…
* * *
А ночь-то шепчет листвою,
А ночь-то зовет куда-то...
Нам бы, мой друг, с тобою
Встречать - провожать закаты…
А он, к стене отвернувшись,
Его не разбудишь, куда там...
Сытый, довольный, уснувши,
Храпит человек женатый!
* * *
* * *
Грустная, угрюмая
От тебя уйду,
Оглянусь, подумаю,
Дух переведу…
На судьбу не сетую,
Волосы не рву.
Не бегу по следу я,
А с тобой – порву!
* * *
Закусивши губы,
Крутишь руки грубо…
Сила, брат, не в силе,
Не пугает взгляд.
Обойми за плечи,
Поцелуй покрепче –
Не уйду назад!
* * *
* * *
Рву ромашки, гадаю, аукаю:
Где ж ты, милый, откликнись, приди!
А долина наполнена звуками,
Да назойливо мошка гудит.
Опускаются руки - и падают
На поляну живые цветы…
Ничего меня больше не радует -
Где ж ты, милый, хороший, где ты?
Подойди, протяни руки сильные
Да обрадуй хотя бы на миг…
Но идут только грозы с ливнями
Да у дамбы рыбачит старик.
Опустилось солнце за дачи,
Растрепались кудри в ночи
Я стою одиноко и плачу.
Я зову, а твой голос молчит...
* * *
* * *
Ты не небесный, а земной,
В одной постели спишь со мной,
Мне в загорелое плечо
Сопишь - дыхание горячо.
Я на твоей руке лежу-
Не сплю, а на тебя гляжу,
Ржаные волосы твои
На губы свесились мои.
Вдыхаю каждый волосок,
Как в поле спелый колосок.
Лежу, боюсь пошевелиться -
Вдруг счастье, как с ладони птица!
* * *
Хоть мы встретились очень поздно,
Но я верила, что ко мне
Ты относишься очень серьезно,
Но ошиблась в твоей глубине…
Я поверила, что любила,
Я поверила, что одна.
Твою душу давно томила
И хотела испить сполна.
Отплатить тебе тем же мечталось,
Отлюбить тебя так же всласть,
Только вдруг недоверие вкралось-
И оно надо мною - власть…
Ты не хочешь, чтоб я любила,
Потому что часто при мне
Вспоминаешь о прежней милой
Так, как будто горишь в огне.
Ты спешил ко мне – это верно,
И я знаю – опять придешь.
Но все это – притворство, во-первых,
Во-вторых – это просто ложь…
Ты все спрашиваешь – люблю ли?
Я ни чуточки не лгала!
Это ты без меня спокоен,
А вот я без тебя не могла.
Знать, не будет так, как мечталось…
Я не стала тебе дорогой.
Я сегодня с тобой осталась,
Пусть же завтра придет другой!
* * *
* * *
Взмах бровей - два крыла орлиных,
Взгляд суровый без огонька.
Глаз твоих природная сила -
Клокотание родника.
В них чего-то большое, дикое,
То ли выдержка, то ли страсть,
Может быть - открытье великое,
Иль всего надо мною власть.
О тебе постоянно думаю,
До фантазии дохожу.
На седые волосы дую,
На ладонях виски держу.
И в черемухе, и в акации,
И в сиреневом саду,
На восходе ли, на закате ли -
Я тебя постоянно жду.
Жду тебя безнадежно, отчаянно,
Даже имя во сне шепчу…
Но ты мимо идешь изваянием,
И я молча вослед кричу.
Не прийти к тебе,
А мечтой порхнуть,
Да то жаркое слово выдохнуть,
От которого задыхаешься,
О которое обжигаешься!
Ах! Зачем бы мне боль сердечная,
Но твой взмах бровей - мука вечная!
* * *
Я люблю одного мужчину,
Мимо окон он ходит чинно
Со своею женою – подружкой,
Что-то нежно ей шепчет на ушко.
А поодаль два сына взрослые,
Как и он, красивые, рослые,
За плечами у них рюкзаки,
Урожай несут мужики.
* * *
Прийти бы к тебе невестой,
Пойти бы с тобой к венцу…
Но у каждого из нас семейство
И жизнь подходит к концу.
А как я тебя любила…
Так же люблю и сейчас,
Голубоглазый милый!
Слезы льются из глаз…
Так что же теперь мне делать?
С горя бы закричать…
Но надо и жить, и верить,
И мужественно молчать…
* * *
Встречала открытой грудью.
Любила, как мед пила.
Конечно, не позабудет
Тот, кому хмелем была,
Чадом, угаром, ласточкой,
Облачком на заре,
Сорванной прямо с яблони
Антоновкой в октябре.
* * *
* * *
Мне Ваня твердит:
”Напиши о России”,
Да все подгоняет - ”Пора...”.
А я сорок лет на Скобянку ходила:
Поселок, овраг да гора.
С вечерней идешь..., а над куполами
С зарею сойдется заря,
Туманом окутанный омут,
Лягушки со мной говорят.
Обрадуясь, тявкнет собака,
Полночный петух пропоет,
Завидно обнявшись, куда - то
Парнишка девчонку ведет.
Картинно нагнулась осина,
Береза отбросила тень,
У дома встречает рябина
И мокрая гнется сирень.
Усну, а наутро по дому
Обычные бабьи дела.
А как же Россия? Я сына
И дочь для нее родила.
* * *
* * *
Вечереет…
А сирень дымом стелется.
На крыльце лежит букет,
Мне не верится.
Кто-то робко положил,
Где-то прячется.
А чего гадать - тужить,
Ясно - мальчики.
Дочка ветки собрала,
Зарумянилась,
А материнское сердце
Затуманилось.
Ведь всего еще она
Девятиклассница,
А уж радость на крыльцо
Сиренью катится!
* * *
* * *
У моей у дочки -
Маленький сыночек.
Маленький комочек,
Маленький звоночек.
Дочь конспекты строчит,
А он пеленки мочит.
А уж есть захочет -
Что-то залопочет,
В грудь губенки тычет,
Что-то замурлычет.
Ой, агушеньки - агу,
Спать до зорьки не могу.
Валя утомилась,
К сыну наклонилась,
Спи, Илюшенька, усни!
Сколько с маленьким возни!
* * *
Туго моему студенту,
Про конспекты позабыл,
За столом уснул одетый,
Бровь на книгу уронил…
Сын теребит за штанину:
«Папка, заведи машину!
Папка, поиграй со мной –
Маме некогда самой.
Расскажи про Колобка -
Про румяные бока,
И о Бабе-Яге!
Покачай на ноге…»
Потянулся папка сонно,
Почесал седую прядь,
Обнял сына умиленно,
Стал игрушки расставлять.
* * *
В прихожей – Сашка косолапый
Твердит, воркуя: «Папа, папа!»
И вот соломенная шляпа
На голове у малыша.
И двое – словно дуб и гриб
Воркуют. Встреча хороша.
А вот другая вам картина:
Другой папаша встретил сына.
Подросток, девочка Татьянка
Братишку треплет: «Посмотри!
Вот папка наш! Твой, мой папанька!
Да вон! Да тот, что впереди!»
Отец поспешно за пятак
Билет дочурке сунул в руку.
«Зачем? Не надо, как же так?» -
За радостью глотает муку.
А он на первой остановке
Сошел, как не было его…
И не погладил по головке
Не эту вот и не того.
* * *
Боюсь не смерти,
Боюсь за дочь —
Ей будет некому помочь.
Прошу у Бога —
Продли хоть год,
И вот уж семьдесят грядет.
Хожу по лесу,
Ищу грибы,
Счастливей не было судьбы.
А руки-крюки
В грязи, в воде,
Что б не было нужды в еде.
Чтоб внуки,
Брошенные отцом,
Не унижались пред подлецом.
* * *
Подрастают незаметно - сразу
И стремятся дочки и сынки
За орбиту маминого глаза,
За пределы папиной руки.
Прибежит взъерошенное детство
И сосредоточенно молчит,
А локатор маминого сердца
Без труда беду определит.
У парнишки новая программа,
У парнишки новая беда,
И стоит растерянная мама,
Чем помочь – не знает иногда.
Накормить ей - первая забота,
Усадить - вторая ей печаль,
А сынок соображает что – то,
И выходит новая деталь.
* * *
* * *
Ушёл в такую непогоду!
И дождь, и грязь, и ураган в глаза,
Не остановит мамина тревога,
Не поворотит мамина слеза.
Лишь попросил рюкзак поправить
И до калитки проводить.
Ну на другой бы день отставить
Иль вообще бы не ходить,
Но он ушёл с большой поклажей
И всё боялся опоздать.
Нельзя никак – ребята скажут:
«Тебя мы долго будем ждать?»
Понятно мне: война, стихия,
Семнадцатый великий год,
Когда в тревоге вся Россия.
А это, видите ль, ПОХОД!!!
* * *
* * *
Да, я смела, груба, не скрою.
Да, я одна брожу в лесу.
Но я ж весеннею порою
В руках подснежники несу!!!
Скольжу, тропа обледенелая,
За куст цепляется рука.
В экстазе, словно очумелая,
Несется, пенится река.
* * *
Ты - мой восторг и удивленье!
Зачем пришёл - понять нельзя.
Да мне ль соперничать с Еленой,
Да мне ль смотреть в твои глаза?
Но убеждать себя напрасно:
Курлычут журавли беду -
От глаз твоих спокойных, ясных
Нигде я места не найду.
И вот мечусь в лесу осеннем,
От всех таясь,
А он горит огнём последним -
Как голова моя.
А под ногами лист задетый
Шуршит –
И кажется, что рядом где-то
Ты…
А сосны солнечные – звенят:
Не для меня ты, не для меня!
* * *
Он курский, он русский:
В плечах сажень.
Ему подчиняется наш Мартен.
По-русски пляшет,
по-русски пьет,
По-русски любит —
В ручищах жмет.
* * *
От ревности Мария стонет:
Уйди, оставь его, забудь.
А мне б лицо в твои ладони.
Да мне бы голову на грудь.
Мария в ярости звериной—
Нас рада в порошок стереть,
А мне бы для тебя, любимый,
Осенней Астрой отгореть.
* * *
* * *
Туда, где покуда закат не погас,
Уходят, уводят, да только не нас…
На нас недовольные дочки ворчат,
И нас не спрося, оставляют внучат.
Не слушают Мишки, волнуют Наташки,
И им не всегда наши нравятся кашки.
И с ними намаявшись, так устаешь,
Порой подзатыльников наподдаешь.
Но вот, утомившись, смежили ресницы…
Что за день творили - им это и снится.
Любуясь, от счастья могу замереть…
За это вот, нужно себя не жалеть!
* * *
Не налюбоваться и не надивиться,
Как солнце в июне за город садится.
Усилены звуки, слышней разговор,
Дымится в овраге ребячий костер.
Мальчишки в прудишке на червячка
Поймали с ладошку для кошки бычка.
Старуха бодучую козу пасет,
Девчонка букет незабудок несет.
Лева траву за околицей косит,
Ночь не спешит, чью—то песню доносит.
С Хотьковского леса, с Семхозских полян
Плывет по долине, курится туман…
Лают собаки, месяц светлеет,
Закат золотится, краснеет, алеет,
Над куполами заря расписная.
Ахаю я: “Красота — то какая!”
* * *
В лето жаркое был не ты,
Без тебя сорваны цветы,
Полдень был без тебя,
Осень плодная без тебя.
Не хочу без тебя дорог,
Не хочу без тебя тревог.
Я устала жить без тебя.
Не устала любить тебя.
Не сдвигай же брови в тоске,
Не смотри седину на виске.
Ты - весна моя, ты - капель,
Ты - мой март и в ручьях апрель!
* * *
* * *
Светило солнце яркое,
Сияло краснополое.
Я перед вами жаркая,
Я перед вами голая.
Я смущена до крайности,
А вам какое дело...
И рады вы случайности
Писать нагое тело.
До вас и не доходит,
Что комарье кусает,
Лишь только скулы ходят
Да карандаш мелькает.
До вашего сознания
Кукушка обещание
Жить сотни лет доносит,
А губы влаги просят...
* * *
* * *
Лежу одна под тем же небом,
Под той же медленной луной
И чувствую, как будто снова
Ты наклонился надо мной.
И ясных звезд опять не вижу,
Лицо горит от жарких губ,
А тело, словно пламя лижет
От прикасанья нежных рук.
Тянуло в воздухе жасмином.
Какие ты шептал слова!
да, было все неповторимо!
Моя кружилась голова.
Нет, не приду, и не прикажешь,
И не надейся, ни за что.
Боюсь, что ты не это скажешь.
Боюсь, что сделаешь не то.
* * *
* * *
Встаю до рассвета, и веришь - не зря:
Встречает меня озорная заря,
Ветер ласкается к прядям волос,
Таинственно шепчет о чем-то овес.
И на лице словно не было сна.
Лапку подаст молодая сосна,
Иголочкой тонкой царапнет в носу...
Я слушаю утро в Загорском лесу!
Грибы собираю, орехи грызу.
С корзинкой домой не иду, а ползу.
В поле пшеницу поглажу рукой,
И вижу сама: урожай-то какой!
А дома грибы и солю и варю,
И рифмой о них невзначай говорю —
Дупляночки, чернушечки,
Сыроежечки, волнушечки!
* * *
* * *
Наш Иван пошел к воде,
Сапожищи аж вот где!
Шапка словно каска –
Русская закваска!
Любит обрядиться,
Чтоб не простудиться.
Из брезента роба,
Не промокнуть чтобы.
Чемодан-не чемодан,
А зовется шарабан.
В нем крючки и снасти
И пузырь на счастье.
Встанет у протоки,
У большой осоки,
Будет ждать часами,
Шевеля усами.
Вытащит малявку
С бабкину булавку,
А она,
Не будь дурна,
Трепыхнется на брюшке-
Да хлесть Ивана по башке!
* * *
* * *
Короткий день заметно тает,
И птицы к югу улетают.
По осени цыплят считают,
По осени котят бросают.
Сперва они пушистые
И лишь в глазах тоска,
В ботинки наши тычутся
И просят молока...
Потом комками грязными
Под дождиком лежат,
В осенний день ненастный
От холода дрожат…
* * *
Край ты мой забросанный…
Выйди возле дач
Бывшими покосами,
Только не заплачь!
Вонь на всю округу!
Не заткнувши нос,
Не целуй подругу
Возле тех берез!
Тихо в лесной куще,
Только средь ветвей
Пискнет недоношенный
Хилый воробей.
А еще добавилось к той беде:
Сыроежка бедная
да поганка бледная
Сыщется где – где!
Поле запустелое,
Захламленный лес,
Ждем мы - вот посыплется
Манная с небес!
* * *
Шарю я по углам,
Подымаю тарарам!
Ох, уж эта мошкара,
До чего она быстра!
Надо мне какою быть,
Чтобы нечисть изловить?
Прыгну, как стрекоза,
Загляну за образа,
Изловлю я таракана,
Ткну в бесстыжие глаза!
* * *
* * *
Вот это век... Вот это да!
Хороним реки, города!
Хороним все: леса, поляны,
Хороним влажные туманы,
И не сегодня - завтра скажем:
Куда же сами, люди, ляжем?
* * *
Промотала тряпки Зинка,
Все игрушки пропила.
В доме старая корзинка.
Ещё веник да метла.
Я детей устроил в садик,
Сам стирал на них, варил,
Ей «Опомнись» деток ради -
Постоянно говорил.
Что с ней делать? Я терялся,
Как лохматая войдет;
Старший даже заикался,
Прятался, как позовет.
Выгнал я ее, ребята!
Был вначале сам не свой.
И, конечно, тунеядка
Угодила под конвой!
* * *
* * *
Россия, матушка Россия!
Земля родная - благодать…
В толпе находятся такие -
И мне пытаются подать.
А я их резко отвергаю,
От них бегу - и вдруг реву…
Я сожаленье вызываю,
Но я подачки не приму.
Во мне заложено такое,
Что я себя не посрамлю —
Сама подам и успокою,
Труды Лимонова куплю.
* * *
Бродяга искренне изрек:
Подайте мне на пузырек!
И весь вагон захохотал,
Но кто-то истинно подал.
* * *
Мне в столице не нравятся лица –
Что-то шепчет в толпе каждый пятый:
То ли проклинает кого-то,
То ли кем-то давно проклятый.
* * *
* * *
Нашу гордость - метро, переходы -
Осквернили в последние годы:
Просит милостыню старуха,
Бомж скулит, многодетная мать…
Чем утешить? Чего сказать?
Отворачиваю глаза…
Жалко инока в сутане,
Прислонившегося к стене.
Я не знаю, кому он просит:
Богу, дьяволу, сатане?
Надорвали всю душу мне!
Жалко всех, да карман не велик,
Провалиться бы сквозь гранит…
Сдам бутылки - и уплачу
Гениальному скрипачу!
* * *
* * *
Как встаешь - рассуждаешь:
Что же делать, как быть?
Все мозги изломаешь,
Где деньжат раздобыть.
Поиграй на гитаре,
Выжми слезы из глаз,
Может этакой твари
Кто-нибудь и подаст..
.
Притворись недобитым
В той далекой войне,
Или просто убитым
В нашей странной стране.
Инженера - героя
Из себя ты не гни,
Шляпу кинь вниз тульею
Да ладонь протяни.
У богатых, у добрых
Не стыдясь, попроси,
А иначе - ну что же,
Только лапу соси!
* * *
* * *
Африканский зной
Дурью мается,
Над моей Москвой
Издевается…
Прет усталый люд,
С ног аж валится,
Кто к кому и кто чем
Прижимается.
Не до этого –
Лишь доехать бы…
Он намыт – набрит,
Словно хвалится,
Но порой вокруг
Озирается…
Бомж сидит у окна,
Щурится,
Как заморский кот –
Жмурится.
Спал от самого
Александрова,
Выспался…
* * *
* * *
На сидении, вдали вагона,
Спит девчонка под стук колес.
Подполковнику на погоны
Уронила прядку волос.
Он не смеет пошевелиться,
И другим запрещает ворчать.
Все сочувственно улыбнутся:
Может, ночь ей дитя качать?..
* * *
А я живу своим трудом,
И у меня носки - как дом,
Стираю я в корыте
И не скулю о быте.
Сын запыхавшийся вбежит
И видит - мать его лежит.
Да что ж это такое?
И нет ему покоя.
Устала, нужно полежать,
Куда спешить, чай не рожать!
* * *
* * *
Коло-ко-ла гудят-гудут…
На службу грешные идут.
Они идут со всех сторон,
Со всех концов, со всех времен.
Во все года, во все века
Они идут издалека,
Идут из Киева пешком,
Лишь подпираясь посошком.
Зимой и летом в электричке
Сидят с Евангелием сестрички.
Три сумки подложив под ухо,
Сидит унылая старуха.
А этот на автомобиле
Свой к Лавре совершает путь.
Он шепчет: «Господи, помилуй!»
Ну, и еще чего-нибудь.
И в жаркий зной, и в гололед
Их Сергиев Посад влечет-
Мощам Святого поклониться
И со креста испить водицы.
Иному надо окреститься,
Другому просто причаститься
Или побредить стариной
И красотою неземной.
Как будто Нестеров в воротах
Живой с Булгаковым стоит,
Флоренский Павел с Соловьевым
О чем-то божьем говорит.
Какие были времена!
Какие были имена!
Их мысли время нам несет…
Мир, ясно, красота спасет.
И вот – по Божьему веленью
Творит другое поколенье…
Сергеев, Барченков, Исаев,
Журухин, Демин и Секрет
Наш край, скажу, неплохо славят –
Картины облетают свет.
А Гончаров! А Киселевы!
Морозов, Власов и Свердлов,
Крылов, Багров и Сандыревы,
Колесников и наша
Артемова Наташа.
* * *
* * *
Вот перед вами я стою,
Такая давняя.
Я – отголосок той войны,
Я – эхо дальнее…
Но вот – затихну, отгорю
До излучения,
Так и не выполнив всего
Предназначения…
* * *
Когда ж я буду умирать?
Когда я только расцветаю…
* * *
